Михаил Казиник
Новости сайта kazinik.ru

 

 
   
События КЛАССИКА
52 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014
 
«Я не устаю повторять: дайте мне на Первом канале в прайм-тайм десять минут до или по­сле новостей, и я приведу к большой музыке огромное количество людей»
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Искусство посвящать
Михаил Казиник - о том, почему никогда не поздно взять в руки скрипку, об экспериментах на тинейджерах и предстоящих концертах
 
Интервью ПОЛИНА СУРНИНА
 
 
 
Михаил Семенович, вы живете в Швеции, но вас хорошо знают в России благодаря программам на «Орфее» и «Серебряном дожде», концертам, книгам, фильмам. Многие пишут в интернете, что именно вы привили им любовь к классической музыке. А почему это не всегда удается учителям музыкальных школ?
Это огромный разговор - он достоин отдельной большой статьи. Попробую объяснить в нескольких словах. Приводят ребенка в музыкальную школу. Как вы думаете, зачем? Чаще всего родители продолжают семейные традиции. Они знают, что музыкальное образование необходимо для общего развития. Бывают ситуации, когда ярко проявляются музыкальные способности и родители считают своим долгом их развивать. Итак, ребенок пришел в музыкальную школу! Приведу собственный пример. Мой первый педагог по скрипке кричал на меня, ставил в дневник двойки и бил по рукам. Потом я случайно увидел классный журнал, где стояли одни пятерки. И только одному Богу известно, как я не бросил эту школу и не убежал к остальным мальчишкам играть в футбол. Преподавание в школе - это как бы постоянные выступления на маленькой сцене перед одним или несколькими слушателями - учениками. Ведь учитель музыки - это артист. Он должен не только быть знающим педагогом, но и психологом, влюбленным в свое дело и своих учеников. Много таких? Увы. Но я буду несправедлив, если обвиню в этом только учителей. Они поставлены в жесткие условия необходимости зарабатывать. Чтобы прокормить семью, люди набирают часы, и становится не до творчества, не до любви.
Чтобы полюбить музыку, познать великую гармонию, необходим творческий подход. А что бывает чаще всего? «И... раз, и... два... и три... Ровнее. Больше звука! Не выучил! Двойка!» Спрашиваю у ребенка, что он играет. Ответ - две пьесы. «Кто написал?» - «Не помню. Мама, посмотри!» - «Моцарт и Шуберт». - «Что ты о них знаешь?» - «Они композиторы». Все!
Часто дети играют с зажатыми мышцами, напряженными шеями, руками... Вот и остается у них в памяти усталость, «и... раз... и... два... и... три...» Я получаю тысячи писем от выпускников музыкальных школ, которые спустя много лет решили вернуться к музыке. Они спрашивают: «А можно ли мне сейчас, в 40 лет, научиться играть на фортепиано?», «А можно ли мне взять скрип­ку? Мне всего 52 года». Я всем пишу - можно. Если вы очень хотите, талантливы и успешны в чем-то другом, то можно. Среди моих учеников есть врач, который начал учиться у меня в 45 лет, а на свое 50-летие сыграл со мной двойной концерт Баха.
 
 
 
53 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014
 
НА КОНЦЕРТ РИХТЕРА, ГДЕ ОН ИГРАЛ ПОЗДНИЕ СОНАТЫ БЕТХОВЕНА,
Я ПРИВЕЛ 14 ПЭТЭУШНИКОВ...
 
Но почему красоты самой музыки недостаточно для того, чтобы ее полюбили?
В моей первой книге «Тайны гениев» описан спор с Рихтером, который когда-то сказал, что хорошая музыка в хорошем исполнении не требует никаких слов - она дойдет до любого человека. И я провел эксперимент: на концерт Рихтера, где он играл поздние сонаты Бетховена, я привел 14 пэтэушников и попросил их описать впечатления. То, что они написали, было ужасно, вплоть до того, что я их привел в цирк, где слушатели притворяются, потому что это не может нравиться. Потом мы с ними собрались в комнате с роялем, погасили свет, зажгли свечи, и разговаривали... О жизни, о Бетховене, о смерти, о любви. Я рассказывал о «Докторе Фаустусе» Томаса Манна, о том, почему у Бетховена в 32-й сонате только две части. Я их довел до такого состояния, что когда стал играть вторую часть, они сказали, что «тот дядька» этой музыки не играл. Они не хотели уходить. Потом мы слушали Бетховена в исполнении «того дядьки», то есть я поставил Рихтера. Они сидели как обезумевшие - после моей настройки, после стихов Пастернака, после расшифровки тайных знаков. Это было потрясающе. Но для посвященных. А посвящать надо. Я умею приводить к музыке и знаю, что посвятить можно почти всех. Со мной начинают общаться даже аутисты.
Как лучше изучать музыку - по порядку, в хронологической последовательности, или вразброс? 
Лучше не по порядку, потому что это скучно. По всем признакам искусство не предмет, ибо предмет - это движение от простого к сложному. По этому закону Шостакович должен быть
сложнее Баха. Математика времен Баха и математика времен Шостаковича - это действительно путь от простого к сложному. А музыка времен Баха и времен Шостаковича - нет, хотя между ними 250 лет. Самые древние григорианские хоралы - это сложнейшие, глубочайшие мелодии. Самые древние органумы - грандиозные полифонические творения. В искусстве мы всегда у Бога. У Бога нет начала и нет конца.
Могут ли дети понимать и любить Вагнера? Или для начала лучше ограничиться барокко и Моцартом?
Я пришел к убеждению, что дети воспринимают всю классическую музыку, если правильно настроить их внутренние приемники. Все зависит от формы подачи, от подборки слов, от акцентов.
С ними можно разговаривать на любые темы, даже самые серьезные. Недавно я экспериментировал в одной из своих школ будущего в Выксе. Провел три урока на тему «Доказательство Канта», причем первый урок был для самых
маленьких - первый-третий класс. Начал с вопроса: «Кто верит в Бога?» Все подняли руки. «У кого родители атеисты и сказали, что Бога нет?» Замерли, боятся даже голову повернуть. «По воде ходить пробовали? Получилось?» - «Нет». - «А почему?» Дети отвечают:
«А батюшка говорит, что мало веры».
Я тогда спрашиваю: «А учитель физики у вас есть? Он вам объяснял, почему нельзя ходить по воде?» Кивают. «Значит, один из ваших учителей врет. Кого выгоняем из школы, кто врет?» Они говорят хором: «Учителя физики». -»
 
 
54 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014
 
Представляете? В общем, первый урок я их вел к атеизму. А второй урок посвятил доказательству того, что Бог есть.
А есть такая классическая музыка, которую лучше не слушать начинающим любителям жанра? 
Однажды я получил письмо: «Когда мне было 15 лет, нас повели на оперу Прокофьева «Повесть о настоящем человеке». После нее я сам себе сказал: больше никогда, ни под каким соусом, никаких опер, никаких симфоний. Большей гадости я в своей жизни не слышал». Я даже сделал программу на эту тему. Почему именно гениальный Прокофьев и его «Повесть о настоящем человеке» убили в этом слушателе и во многих детях тогда любовь к музыке? Потому что Прокофьев - гений, но он попал в систему. Как раз когда он писал эту оперу, вышло постановление партии и правительства, в котором Прокофьев был причислен к разряду формалистов и врагов народа. И тогда он стал срочно переделывать эту оперу: сохранил либретто, но музыку решил сделать совсем другую. Помните знаменитое «Отрежем Маресьеву ноги!»? Так Прокофьев попытался защитить будущую оперу. Ее все равно запретили, она не звучала много лет, и сейчас ни один оперный театр ее ставить не будет, потому что Прокофьев попал между двух огней - своим гением и советской властью.
Если вернуться к разговору о том, что людей нужно посвящать и просвещать, есть такой способ, как кино, например. Как насчет фильмов о людях искусства?
У меня есть роман, который я написал в 20 лет, и в нем все время появляется один и тот же образ: Федор Михайлович побрился и вышел к завтраку.
И это каждый раз подвиг, потому что со всем тем, что у него в голове, он должен был в какой-то момент полоснуть себе по горлу опасной бритвой и покончить с жизнью. А он каждый раз побеждал, брился и садился завтракать. Вот такой фильм, где каждые пять минут показывают Достоевского бреющегося, я бы сделал. О том, что гению, у которого, по сути, нет кожи, очень трудно жить в этом мире.
Писатели - особый разговор, а композиторы? Почему нет талантливых фильмов о Чайковском? 
Понимаете, лучшее кино - не кино. Феллини, Тарковский, Бергман - это на самом деле не кино, это другой жанр. Или Бунюэль, который говорил, что делает свои фильмы для того, чтобы люди увидели, как они ужасны, и попытались измениться. А кино, даже самое талантливое, делается теми, кто хочет заработать деньги. У обычного кино должна быть огромная аудитория. Ибо
кино в традиционном смысле - это инвестиция. А если кто-то захочет снять уникальный фильм о Бахе, то возникнет проблема с инвесторами.
То есть это низкий жанр, исключая Феллини?
Кассовый фильм - да. Фильм о подлинном Чайковском поставить нельзя, потому что побудительные мотивы у сверхгения внутри. А массовая публика ждет внешнего. Но тогда все будет на ином уровне: Чайковский написал Четвертую симфонию, потому что вчера у него было несварение желудка, а позавчера ему отказала любимая Дезире Арто. Это внешние факторы. Если вы хотите опустить гения на бытовой уровень, делайте о нем кино. Когда поэт Томас Мур уничтожил дневники Байрона и Вяземский поделился с Пушкиным своим возмущением по этому поводу, тот написал ему: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок не так, как вы, - иначе». Это великая мысль.
Когда в следующий раз вы будете выступать в Москве?
Я дам один концерт в Центре Павла Слободкина 6 апреля и четыре в Доме музыки в следующие выходные - 12 и 13 апреля. Первый называется «Паганини и последствия» - я считаю, что именно с Паганини начинается отсчет нового музыкального времени в мировой культуре. Два дневных концерта в Доме музыки - для детей и родителей: 12 апреля «Субботняя сказка. Карнавал музыкальных инструментов», а 13-го - «Воскресная сказка. Сага о Григе и его друзьях». Субботний вечерний концерт называется «Лесков, Пастернак и ... Шекспир. Диалог в пространстве» - он о том, что все гении контактируют друг с другом, но не явно, не открыто. А в воскресенье я приглашаю всех на концерт «Сердце, якорь и крест - скрытые послания музыки. Моцарт, Чайковский, Шостакович. ..» Это вечер для самых глубоких и бесстрашных.
Сейчас уж скорее приходится бояться за Моцарта.
Действительно, не все понимают, что культура превыше всего. Первое нападение на нашу культуру было со­вершено в 1917 году. С тех пор прошло уже почти сто лет. Сто лет цензуры, сто лет уничтожения подлинных культур­трегеров и выращивания инкубаторских идеологов. Это слишком много при нынешних-то скоростях. Если страна не хочет пройти точку невозврата, то первое, на что сейчас надо обратить внимание, - это искусство, культура, дух. Неправильно думать, что только церковный человек духовен. Духовен остроумный человек, духовен светлый человек, духовен человек с Моцартом, духовен человек с Шекспиром.
 
 
 

 

Михаил Казиник о Горьком, Нижнем и сквернословии

 
 
Фото: АиФ-НН
Автор: Дмитрий РОМАНОВ, Михаил СВЕТЛОВ
Опубликовано 15 ноября 12 (9:40)

В Нижнем выступил Михаил Казиник.
 Нижний Новгород, 15 ноября - АиФ-НН. Неистовый пропагандист культуры в широком смысле слова, прекрасный скрипач, эксперт и ведущий концерта для нобелевских лауреатов, он в течение трёх вечеров собрал три с лишним тысячи слушателей из разных городов. Иные ушли потрясённые, ибо открыли для себя ослепительный мир искусства, о существовании которого раньше и не подозревали. 
Михаил Казиник ответил на вопросы наших корреспондентов.
 

Студенты с хорошей памятью

 
- Впервые вы приезжали в Нижний, когда он ещё был Горьким - двадцать с лишним лет назад… 
- … и тогда Горький показался мне совершенно диким городом. Я стоял на остановке, ждал троллейбус, и когда через двадцать минут он пришёл, оказалось, что кроме меня есть ещё огромное количество людей, которые тоже хотели сесть в этот троллейбус и которые дружно штурмовали его. Я отошёл в сторону, позволил троллейбусу уехать и ждал ещё двадцать минут. Пришёл другой троллейбус, но людей собралось ещё больше… 
Когда подошёл третий троллейбус, я участвовал в его штурме. Конечно, мне намяли бока, но мне было жизненно необходимо попасть в троллейбус, чтобы доехать до рынка. Потому что мне сказали, что если я хочу хоть что-нибудь купить из еды, это можно сделать только на рынке. Ведь в магазинах всё продавали исключительно по талонам и карточкам, а в гостинице, где я жил, одновременно прекратили работать оба буфета. 
Тогда я выступал в консерватории. Некоторые из тех студентов, что приходили на творческую встречу, сегодня работают в филармоническом оркестре, и оказалось, что они помнят эту встречу! Они даже напомнили мне, о чём я тогда говорил! Представляете, прошло двадцать с лишним лет, а они несут в себе те слова и признаются, что «живут ими». Именно на это я рассчитываю - впрочем, отчётливо сознавая, что яблоки с этих яблонь будут собирать уже после моей смерти. 
 

«Чучело» пришло 

 
- Вас так любят в России, вы проводите здесь много времени! И всё же живёте в другой стране - в Швеции. 
- Я специально живу в Швеции. Очень хорошая, уютная страна, хотя и не «моя». Штука в том, что при данном раскладе я не завишу от благосклонности властей и приезжаю в Россию в качестве независимого артиста. Это ведь мечта любого художника - быть свободным. 
Но Ленин правильно сказал: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Поэтому приходится выбирать. Либо я, живя в России, славлю то, что «полагается» и получаю большущие деньги, либо славлю Баха и Моцарта и ничего за это не получаю кроме антипиара. Но зато люди услышат меня и передадут услышанное своим детям, знакомым, соседям, и что-то начнёт светиться опять. Сейчас процент людей, разбирающихся в музыке, литературе и живописи, настолько мал, что становится страшно. 
Я давно предчувствовал это. Когда на экраны вышел фильм «Чучело» - самая страшная лента советского кино - я, выступая, сказал: «Внимательно посмотрите этот фильм, потому что это не просто фильм, а модель общества, которое нас ждёт, если мы сейчас же не возьмёмся за дело и не дадим культуре приоритет. Если мы сейчас не начнём рассказывать о красоте и гармонии, нас ждёт «Чучело». Мы не сделали этого ни в девяностые, ни в нулевые. И вот уже подрастают дети, которые знать не знают о том, что когда-то в этой стране были люди, ставившие духовное выше материального. 
А ведь когда-то доктор Штайнер сказал: «Путь - на Восток!» Позднее у него эту фразу украл, переиначив смысл, Гитлер. Штайнер имел в виду, что спасение дряхлеющей Европы - в России, потому что в этой стране живут странные люди, которых волнует не столько собственный дом и фонтанчик во дворе, но и судьба всей планеты... 
 

Откуда ругань 

 
- А у вас есть фонтанчик в садике перед домом?
- Фонтанчика нет. Но есть дом, уютный и добротный, в очень красивом месте, с горами, водопадами и озёрами, в 200 с небольшим километрах от Стокгольма в сторону Норвегии. Кстати, фактически подаренный мне коммуной. Дело в том, что каждая коммуна гордится известными людьми, проживающими на её территории. Теперь в туристических проспектах пишут, что «наша коммуна самая замечательная, не случайно её выбрали для жизни такие-то люди». И среди этих людей - я, Михаил Казиник (улыбается). 
- Но вас явно волнует судьба планеты…
- Мои внуки рождены в Швеции. Я очень много рассказываю им про великую русскую культуру, про русскую интеллигенцию, покупаю им достойные книжки - русскую классику. 
И я ни разу не возил их в Россию. Ведь когда они приедут и услышат современную русскую речь, где постоянно употребляется, простите, женщина легкого поведения, как я смогу им объяснить, о чём говорят? Когда они увидят грязь, не разгребавшуюся много лет, чем я мотивирую её наличие? 
Проблема в том, что у многих утрачена, а у иных не сформирована потребность в красоте и гармонии. Разруха в головах! На русских форумах стоит такая ругань, что создаётся ощущение, будто на волю выпустили зэков и дали им по компьютеру с Интернетом. В шведском языке тоже есть ругательства; правда, самое страшное из них переводится на русский как «тащись к лесу». Но даже им пользоваться никому в голову не приходит: за что ругать собеседника? Даже в самых горячих обсуждениях они избегают скандалов, потому что уважают иную точку зрения. Причина та же - культура!
 

Попса как опухоль

 
- Вы говорите о радости познания высочайшей культуры. А между тем в массах считается, что классика скучна и что для отдыха нужно что-то «полегче» - например, так называемая попса.
- В массовое сознание постоянно, по всем существующим каналам внедряется «культура» специфического рода, оглупляющая людей, чудовищно снижающая эстетическую планку. Почти вся постсоветская попса - это раковая опухоль, показатель того, что в макроорганизме, на уровне страны, подавлен механизм сопротивления. 
Бороться с опухолью нужно путём создания механизма сопротивления. Но не военного сопротивления, а мягкого, незаметного, творческого. В этом моя роль. 
Я не могу своими концертами победить преступность, но могу помочь сформировать сознание некоторому количеству людей, которые не захотят жить в мерзости и преступности и сами станут изменять пространство. 

 


 
 

Между гением и человеком

 
Интервью в журнале ИнфоПоток
 
 
Елена Краснова: Прошлым летом я прочла книгу «Тайны гениев», и с тех пор классическая музыка вошла в мою жизнь в качестве постоянной спутницы. Не то чтобы раньше я ее не любила, но как бы немного побаивалась. А книга каким-то волшебным образом развеяла мои страхи. С благодарностью представляю вам автора книги и героя сегодняшнего интервью. Знакомьтесь: Михаил КАЗИННИК
 
МЕЖДУ ГЕНИЕМ И ЧЕЛОВЕКОМ
 
- Ваши книги, концерты и лекции оказывают большое влияние на людей. Какова ваша миссия?
 
- Если сказать очень громко, то когда я родился и еще был маленький, я успел застать тот, прежний мир. Я инстинктивно почувствовал, какие удивительные силы развития стоят за ним. Но то, что я наблюдаю в течение последних десятилетий, даёт мне повод думать, что я являюсь свидетелем заката цивилизации. Причем, независимо от того, какая в стране власть – советская или любая другая. Потому что любая власть меньше, чем цивилизация. Власть только сама себя считает себя великой, значительной, могущественной. На самом деле она лишь одна из деталей проявления развития цивилизации.
В XX веке появилось два тоталитарных режима: коммунизм и фашизм. Своим появлением они обозначили начало заката цивилизации. После античного мира, после латинских академий, после великих идей эпохи Возрождения наступает время невиданного страшнейшего спада. Спад начался в конце XX века, и в наши дни идёт, продолжая быстро набирать скорость и стремясь к кульминации.
Мы видим, как разрушительные процессы ведут к деградаци человека, к его уничтожению, к его незначимости. Человека можно в любой момент задавить машиной, зомбировать любыми массовыми и иными системами, обманывать бесконечно. Мудрые древние правители считали, что ради всеобщего блага допускается обманывать некую группу людей только в течение очень короткого промежутка времени. Теперь выясняется, что всё человечество было обманутым на протяжении жизни нескольких поколений. А это первый признак того, что цивилизация гибнет. И мне показалось, что гибель ее искусственна, то есть, кем-то умело срежиссированна. Как будто какая-то параноидальная группа людей получила доступ к невероятным медийным системам, к огромным деньгам. Им показалось, что они могут завоевать абсолютную власть.
А для того, что бы завоевать абсолютную власть, по мнению этих людей, необходимо создать абсолютно технократическое общество. Никакого античного мира, никакой музыки, никакой риторики, никакого искусства быть не должно. Удивительно, но даже социалисты-утописты, и тот же самый Кампанелла в своём «Городе солнца», говорили об одной детали, на которую еще в детстве я обратил внимание. Так вот, и Кампанелла, и Томас Мор говорили, что «Город счастья» возможен, но при одном условии: в него нельзя впускать людей искусства. То есть, стоять на входе и, если человек проявляет творческие склонности – начинает писать какие-то стихи, писать картины и говорить о каких-то философских преобразованиях – то его просто нельзя впускать. И вот это настораживает. О каком счастливом будущем может идти речь, если в этом самом будущем нет места художественному творчеству?! Ведь непременный залог гармоничного человеческого существования – это не что иное, как наличие творческого начала. То, что обозначено, например, Кантом как категорический императив. То обстоятельство, что в человеческой жизни есть вещи, необязательные для непосредственного животного выживания. И если человек создает какую-то картину или симфонию, а другие ей восхищаются, то это не имеет ничего общего со всем остальным миром. Вот это здорово.
Когда я вижу счастливых, гармоничных людей, которые слушают симфонию Брамса и испытывают наслаждение, я понимаю, что все это долгое развитие цивилизации привело к появлению человека, который может вот так, как бы незаинтересованно, то есть, вне зависимости от потребности в еде и в продолжении рода, внимать музыке. Словно высшее человеческое сознание, освобожденное от угрозы поедания хищниками, освобожденное от угрозы немедленной смерти, вдруг понимает, что цель его жизни, жизни его родителей, его прадедов, в том, что бы он так сидел и наслаждался творениями искусства. И понимать это я стал достаточно рано.
Когда при мне начинались эти политические переходы, перестройки, переделки, перезагрузки и все прочее, я понимал, что этому всему ноль цена. Все эти великие абстракции, будь то строительство капитализма, строительство социализма, тысячелетнего рейха – не имеют абсолютно никакого значения для человека, ибо не затрагивают его душу. Потому что в первую очередь строиться должно сознание. Даже великие религии всегда говорили: не храм тела, а храм души. Вот это главное.
Я понял, что мое слово, мое поведение на сцене обладает чем-то большим, чем просто поведение или влияние учителя. Что есть какие-то вещи, которые я даже сам не могу объяснить. Не сочтите за нескромность. Однажды, будучи в совсем юном возрасте, лет пятнадцати – шестнадцати, я пришел в тюрьму и сказал: «Я хочу читать лекции для заключенных». Тюремные начальники сначала засмеялись, но я с ними разговорился, и они мне разрешили.
 
- В каком городе это было?
 
- Это был Витебск. Я видел, как в течение короткого времени у многих заключенных происходили настолько глубокие личностные преобразования, что даже изменялись черты их лиц. Перетряхивалась вся их система мышления, все, что ранее им казалось очень важным и значимым, подвергалось переоценке. Для человека вдруг оказывалось бессмысленным и нелепым все, чему он поклонялся, его прежние идолы оказывались ложными. И перед ним открывалась истина. Истина эта проста. Великий Кант сумел выразить ее одной фразой: «Звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас».
Я и сам находился под сильнейшим впечатлением от тех поистине чудесных преображений, которые видел в других людях. И мне захотелось посвятить этому жизнь, играя на скрипке или на рояле.
Но обязательно и прежде всего, попытаться раскрыть человеку глаза на тот невидимый и не слышимый ранее для него мир. И в этом случае может наступить та новая цивилизация, вскормленная всеми достижениями человечеством, и пользуясь этими достижениями, в том числе технократических и техногенных систем, сможет открыть для человека самое важное – из чего состоит вообще смысл человеческой жизни. Вот это и есть подлинно духовное.
 
- Часто религии и церкви монополизируют заботу о духовном формировании и воспитании.
 
- И это, конечно же, ошибка. Религий много, каждая система имеет свой миф, и множество не столько разрешений, сколько запретов. Запреты касаются боязни всякого мифа, если не дай Бог, он выйдет за пределы этой системы. Большинство войн на Земле были религиозными. И даже Вторая мировая тоже возникла на почве религиозной: тоталитарная идея национал-социализма столкнулась с тоталитарной идеей социализма.
Противостояние этому всему может быть только одно – постижение человеком сути, главного. А главное – это воспламененная душа гения, который хочет поделиться своими открытиями, своей любовью, своей пластикой, своей вечностью и красотой. Подарить их ценой собственных жертв, жертвуя своим здоровьем, жертвуя своим благосостоянием, благополучием. Так оно и получалось: вся история жизни гениев полна трагизма, начиная с яда, который выпил Сократ и до глухоты Бетховена и самоубийства Шумана. Это все цена, которую гений платит за право отдать людям самое главное, что есть в мире, за то, что так много понимает, так много слышит. Вот и я решил быть как бы своего рода проводником между этими гениями и человеком.
 
- Я была на вашем концерте 13 ноября, и вы один только раз произнесли слово «Бог». Но это было сказано таким образом, что стало совершенно ясно: в основе вашего мировоззрения – глубокая вера. Наверное, именно вера дает гениям силы для их гениальных произведений?
 
- Я глубоко убежден, что Бог не в церкви, не в религии и не в идеологии. Потому что религия и церковь – это всегда идеология. Бог используется различными силами для того, чтобы «править бал» на земле. Одни богом признают Сатану, другие богом признают Христа, третьи – Аллаха, четвертые – Заратустру, пятые – идолопоклонники и т.д. Все они равны перед единым Богом, который смотрит на своих детей и мягко улыбается.
 
- Понимаете, я, конечно же, верю в Бога. И мой Бог, который внутри меня, со мной совершенно согласен. И с моей иронией по отношению к религии, и с моим юмором, и с моей благодарностью к нему за то, что он мне дал.
Я обычно говорю, что есть два вида веры. Одна – «Господи, верую, и поэтому дай!». Это большинство, это массовая вера: дай дочери мужа, дай квартиру, дай здоровье, дай долголетие и т.д. дай, дай, дай... И второй вид веры, который для меня характерен. Как верила Ахматова, так даже Эйнштейн верил, несмотря на все его иронические высказывания. Верую, поэтому – возьми! Ты все дал, ты дал самое ценное, что есть в жизни – мою жизнь. Это сложнейшее биохимическое вещество и соотношение, которое и есть человеческое тело. И если вдуматься, то ничего равного человеческий мозг не придумал. Как надо соединить все: каждый орган, каждую клеточку!.. Чтобы все это функционировало по 60-70-80-100 лет, а мы к тому же все делаем, что бы они плохо функционировали. Сами свою жизнь губим, всю жизнь курим, пьем, нервничаем, то есть, делаем все, чтобы жизнь свою сократить. И тем не менее, людей все-таки проживают какое-то количество десятилетий с этим организмом, который в принципе мог бы выдержать 3-4 недели. Попробуйте создать такой сложнейший организм! Следовательно, нужно быть благодарным, что Бог запустил все эти «колесики-винтики». То есть дал. Все! Спасибо, Господи. Теперь, пожалуйста, позволь мне заниматься тем, чем мне предназначено заниматься. И я даже не успею лишний раз сказать тебе, какой ты замечательный, потому что мне надо идти к детям и рассказывать о Моцарте, существование музыки которого и есть доказательство твоей благости.
Можно делать, так как делают ортодоксы, кричать: «Бог!». И вот ходите туда, и все время посвящайте молитве, благодарите и просите. Но можно молиться по-другому: «Господи! Какого же Ты нам Моцарта подарил! Господи, смотри, какой ребенок чудесный, только он не наполнен Твоей благодатью. Его надо наполнить. Ты Моцарта создал специально для него, чтобы наполнить его благодатью. Значит, я сейчас соединю музыку с этим ребенком. И ребенок наполнится благодатью». Доказательство бытия Бога в области разума существовать не может. Это совершенно точно доказал Кант. Оно существует в области чувств, в области гармонии, в области равновесия, в области творчества. Поэтому всякая идея подобного рода для меня священна.
 
- Вы придумали для своих радиопередач вот такое название интересное – «Тайные знаки культуры». Но, наверное, не специально же великие зашифровывали в своих произведениях эти «тайные» знаки. И почему вы их понимаете, а другие – не замечают?
 
- Когда-то в детстве, когда я в первый раз из тысячи прочитал «Евгения Онегина», меня затронула тема магического кристалла. Вдруг я понял, что это значит. Когда берешь огромное увеличительное стекло и рассматриваешь текст. Думаешь, что это просто какие-то маленькие черные полоски, а тут просмотрел и увидел вдруг, что там великие мысли зашифрованы. Вот так же и в искусстве. Они зашифрованы не потому, что гении хотели их спрятать, тогда бы это были «скрытые знаки» или «секретные знаки». Поэтому в данный момент разговор не об эзотерике, а вот о чем.
Почему евреев, например, называют «народом книги». Потому что главная задача, которая у них всегда была, это Тора, иди, как христиане говорят, Ветхий Завет. И нужно ведь уметь его читать, так как там есть второй уровень толкования, третий, четвертый... И вот эти странные люди, все, как один, носящие очки, так как они уже глаза «протерли», потому что глаза не рассчитаны на такое количество чтения, ходят они с этими черными книгами, в черных одеяниях... Почему в черных шляпах, почему в черных одеждах? Прежде всего, потому что у них нет времени ни на что больше. А только на одно – нужно докапываться до истины, все время разговаривая с Богом, все время углубляясь в идею: почему это так.
Если бы в христианстве, основанном на Новом Завете, была такая же идея толкования? Наверное, тогда мы нашли бы ответы на многие вопросы. Но поскольку этого нет, Новый Завет говорит: «Верь. Читаешь – и просто верь. Ничего не надо. Только верь». Ни толковать текст, ни вслушиваться, ни углубляться в него не нужно. И получается в результате недопонимание.
Например, есть такой эпизод в Новом Завете, в котором ключевым является только одно слово, и если его растолковать, это помогло бы ответить на многие вопросы. Христос в доме Симона прокаженного. Никто здесь не знает о предстоящей смерти Христа, кроме группы его учеников – пока это тайна. Ученикам же, отведя их накануне в сторону, Христос сказал, что через несколько дней будет Пасха, и Сын человеческий будет перерожден. В тексте подчеркнуто, что в сторону отвел, что вокруг была масса народу, а он отвел под скалу, чтобы никто не услышал, и им только сказал, и только они знали. И вот, представьте себе, вдруг в доме Симона прокаженного, какая-то женщина начинает его, здорового молодого человека тридцати трех лет, в расцвете сил, обмазывать миром. Разбила драгоценный сосуд и умащивает его как мертвеца. Естественно все возмутились: здорового молодого человека готовят к смерти. И вдруг Христос говорит: «Зря вы женщину смущаете, она доброе дело делает. Она уже подготовила меня к погребению». И следующеий эпизод: «И тогда Иуда пошел к первосвященнику».
Я спрашивал у греков, стоит ли это слово в оригинале? Они ответают: «Да, конечно, а как же иначе? У них же договоренность была, и вот Христос сообщил, что он готов. И тогда Иуда пошел за первосвященником». Оказывается, греки это знают?! А мы? А у нас разве не написано «И тогда?». Написано, а в этой книге каждое слово нужно читать точно. Если бы было написано «а в это время Иуда разговаривал с первосвященником» – другое дело, тогда мы понимаем, что Иуда не знал ничего и пошел Христа сдавать на смерть. Но здесь ясно написано, что он был здесь, в доме Симона, видел, что произошло, и когда Христос сказал: «она приготовила меня, я готов к погребению», тогда Иуда и пошел...
Вот для чего нужно углубление в текст, в мысли, в музыку, в поэзию, в литературу – чтобы избежать ложных толкований. Для того чтобы избежать ложных, страшных и беспричинных войн, непонимания и ужасов. Потому что именно непонимание древних текстов, их основных мыслей приводило к братоубийству, к религиозным войнам. Вот почему, на мой взгляд, так важно очень глубоко учиться думать, читать, слышать значение слова, и придавать значение каждому слову, которое сказано.
Это важная мысль, она мне очень близка. Многие невнимательно относятся к словам и думают, что они написаны «просто так», вместо того, чтобы обратить внимание, проявить уважение: если слово написано, то это не случайно, что-то автор хотел этим передать...
Особенно это относится к древним текстам. Ведь тогда пишущих было не так много. Это сегодня каждый может подойти к компьютеру и что-то написать, например, «привет, как дела?». Тогда писали на папирусе, и подготовка к процессу писания была сложнейшим процессом, и писать было надо во имя чего-то. Отсюда ценность древних текстов. В этих текстах двух-, пятитысячелетней давности никогда нет про «печки-лавочки». В них всегда есть что-то бесконечно и безгранично важное. Вот почему мы относимся к этим текстам со священным трепетом. Не потому только, что они старинные, а потому что старинный текст и означал, что текст глубокий и что в нем много измерений.
 
- Я помню сцену в фильме о Чайковском, когда совсем маленький ещё мальчик чувствует, что он весь охвачен и говорит об этом: «музыка везде» и даже заболевает от избытка чувств. Когда вы поняли, что любите музыку?
 
- Пожалуй, с самого начала, по упоминаниям моих родителей. Вы говорите про Чайковского, да? Про маленького мальчика, очень нервного. Я хочу сразу подчеркнуть это – что же дается гениям всегда? Не только творческая возможность, но невероятная чуткая ранимая нервная система. Ведь гений – это всегда жертва. Жертва неврастении, жертва обостренного восприятия несправедливости. Кожа гения совершенно обнажена, у него нет защиты. И вдруг этот гений в своем деле оказывается беспощадным воином. Он пойдет до конца, чего бы ему это не стоило. То есть, он абсолютно незащищен ото всего остального мира, он защищается только своим творчеством. И не только Чайковский, но и все эти гении все время обнаруживают уже в детстве колоссальную ранимость и незащищенность.
Но вы задали вопрос обо мне. И не дай бог создать впечатление у читателя, что я причисляю себя к гениям. Может быть, что-то мне удалось в моей жизни близкое, но мне, прежде всего, наверное, дана возможность общаться с ними на глубоком уровне через магический кристалл. Может быть, лучше их понимать. То есть они со мной действительно разговаривают, доверяют мне некоторые свои тайны, секреты, которыми я, с их позволения, делюсь с людьми. «Всем внешним я буду говорить сказками, а вам, внутренним, – сказал Он своим апостолам, – буду говорить как есть».
Папа и мама говорят, что когда в младенчестве я начинал уж очень плакать, у папы было два способа успокоить меня: или играть на мандолине, или играть на скрипке. В то же мгновение я переставал плакать, начинал таращить глазенки... Как только начинала играть музыка, переставало существовать все остальное.
Этот принцип я использовал в своих дисках для будущих мам. И они мне пишут письма, рассказывая в них ту же историю: что музыка, под которую ребенок родился, и музыка, которую мама слушала в течение беременности – это практически стопроцентное анестезирующее, усыпляющее, успокаивающее и обезболивающее. То есть мне описывают те же чудеса. Ребенку всего три недели, ему поставили музыку из моего диска, и он пытается вытянуть голову в сторону источника звука. Представляете, какое чудо и какие чувства я испытываю, понимая, что это нужно было делать давно, и что это правда. Но с другой стороны, все это выпущено тиражом в одну тысячу экземпляров и расходится в течение года. Зато делается реклама всякой дряни, всякой ерунды, на каждом шагу реклама сигарет... Родители тихо радуются, что приобрели диски, и думают, как вовремя! Как хорошо, что я наткнулся на сайте, что я это увидел, услышал. Но что такое тысяча дисков, которые, к тому же, еще не раскуплены, по сравнению с населением страны в сто сорок миллионов?! Речь идет о том, что творческая и духовная потребность у народа в результате всего того, что мы исторически пережили, сведена к такому ничтожному проценту, что делается страшно. А этот процент неправильный, он не дает веры и возможности для развития общества. Нужно срочно и немедленно все ставить на культуру, чтобы остановить то, что я называю побочной генетической памятью.
Помните, вы меня спросили, верю ли я в эпоху Возрождения? А я сказал, что если она еще не наступила, то это просто значит, что мы не достигли дна. А если мы достигнем дна, то это значит, что падать дальше некуда и у нас должен сработать коллективный инстинкт самосохранения нации, ее культурного потенциала.
 
- Что же тогда дно, если сейчас ещё не дно?
 
- Я не знаю. Видимо, может быть еще хуже.
 
- Не дай Бог. Я думаю, что мы все-таки сейчас оттолкнемся и пойдем вверх.
 
- Я тоже так думаю. Потому что я приезжаю в Москву уже три года подряд. Первый раз – никакого эффекта. Просто люди в зале прослушали – и все. Второй раз – минимальный эффект. А вот сейчас, в третий раз, как будто количество перешло в качество. Сейчас мне начали звонить директора гимназий, школ. Я уже провел встречи, которые оказались для них знаковыми. В одной школе внутри все перевернулось, гимназия гудит, дети обращаются ко взрослым с упреком: «А почему нам этого раньше не сказали?» Но учтите, что и сопротивление, если начать все делать всерьез, будет на самом серьезном уровне. Ведь сколько диссертаций защищено, сколько методических центров, министерств образования, и у каждого областного центра свои методисты, которые стоят на страже за свое не на жизнь, а насмерть.
 
- Вам повезло, вы родились в музыкальной семье. Мама тоже музыкант?
 
- Нет. Совсем не музыкальной.
 
- Как же?! Папа играл и на мандолине, и на скрипке.
 
- Играл любительски. Сейчас не обязательно папе играть на мандолине, кругом есть записи. Ребенка с детства можно симфоническими оркестрами услаждать. Сейчас все есть.
 
- Так нужно иметь на это побуждение!
 
- Значит, будем говорить, что мне повезло не в том, что папа играл, а в том, что папа и мама, у которых лучшие годы пришлись на войну, каким-то образом в те далекие 50-ые прошлого века понимали интуитивно, что музыка – это очень важно. И поэтому самым главным событием для меня маленького было, когда я каждый вечер подряд слушал симфонический оркестр. Все деньги, которых было очень мало, тратились на то, чтобы летом, в июле, поехать в Юрмалу (на музыкальный фестиваль. Ред.). И чтобы Мишенька слушал Стравинского, Растроповича и так далее... Я до сих пор не понимаю, неужели мне это все одному доставалось. Главное, что мне повезло, что родители были близки к тому предыдущему поколению, которое именовалось интеллигенцией. У дедушки с маминой стороны, и у родителей с папиной стороны, несмотря на провинциальность происхождения, была колоссальная тяга к искусству. Мой дедушка в возрасте 80 лет мне на память читал монологи Короля Лира.
 
- Я собиралась задать вопрос, как приобщать детей к искусству. Но вы на него уже ответили, и у вас даже есть диск для беременных мам...
 
- Называется «Для мамы, которая ждет ребенка и для ребенка, которого ждет Мир». Но не только это. Сейчас, уступая многочисленным просьбам и в конечном итоге считая, что наступило время, я буквально через два дня начну записывать с Борисом Тихомировым, замечательным музыкантом, энтузиастом, диск для детей от 3-х до 5 лет. Это будет попытка заставить ребенка услышать простейшую мелодию.
Есть такой сборник, называется «Для детей, которые начинают играть на скрипке». И в нем первая песенка «Петушок», которая состоит всего из четырех нот. Так вот этот «Петушок» будет сыгран с аккомпанементом. Петушок может попадать в разные состояния, он может любить, тогда это сыграется на другой струне. Он может расплакаться – будет другой инструмент. Этот петушок может только родиться и в первый раз запищать. Может быть задиристый петух и т.д., а потом будут всякие всевозможные вариации на тему, когда петушок поедет в такую-то другую страну, и там окажется совсем другая музыка, там он окажется в сказке.
Я хочу сказать, что можно один диск построить на одной песенке. Можете представить какое это чудо, когда ребенок слышит все эти вариации. Петушок меняется каждые несколько секунд, а ребенок все время слышит смену мысли, атмосферы и ситуации. Вот такой замысел первого диска.
Потом будет песенка вторая. В детских сборниках она подана под авторством Моцарта по антирелигиозным советским соображениям. Это мелодия о Вифлеемской звезде. Ее поют все протестанты. Моцарт просто любил эту мелодию, и как все другие, использовал ее и написал на нее вариацию. И я дам ее маленьким детям. Как маленькая звездочка каждый раз блестит по-другому. Я буду детям давать все время знакомые и понятные образы. Буду обращаться к их родителям. Пусть укладывая ребенка спать, они включают диск, и он заснет под колыбельную, которую споет ему петушок.
Параллельно выйдет этот же диск для детей, которые начинают играть на скрипке. То есть у них уже есть путеводитель.
 
- Что бы вы посоветовали взрослым людям, которые до сих пор были вне музыки, но в какой-то момент у них вдруг появилось желание понять и полюбить музыку? С чего начинать, что слушать?
 
- Вы знаете, я ведь уже посоветовал. Мы выпустили 64 фильма. Эффект, как я знаю, есть. Несмотря на то, что телецентр показывал их глубокой ночью, многим удалось записать эти фильмы.
 
- Фильмы можно купить?
 
- Продаются 24 части – 12 на одном диске, 12 на другом. Первые 12 фильмов это эффект Баха, эффект Шуберта и т.д., вторая часть это космос – космос Брамса, космос Рахманинова... Там есть фильм «Моцарт и Сальери».
На том же концерте вы упомянули, что в музыке Баха есть все, кроме чувственности. Можно об этом немножко подробнее? Что вы понимаете под этим словом, и кто тогда чувственный композитор?
Когда говоришь о Бахе, то действительно понимаешь, что это что-то невероятное и на Земле случилась какая-то несправедливая вещь. 300 лет назад на Земле появился гений, который уже все предвосхитил, что было и что будет после него. И это настолько сильно, неожиданно и грандиозно, что по мере прохождения веков, мы все больше начинаем понимать, кем же был Бах. Становится даже мистически страшно. Откуда этот человек, откуда он все это знал? Понимал ли он сам себя, понимал ли, что он гений? С другой стороны, возникает другой вопрос. Почему же его дети – воспитанные, сформированные, любимые, обученные им – не понимали, кто такой папа? Гениальный папа, который вырастил четверых детей, ставших великими композиторами. Не просто случайно хорошими, а великими.
И тут возникает вопрос – почему Баха забыли? Некоторые из коллег скажут, что его не забыли, его исполняют. Я говорю, что да. Кто-то играл, и он был доступен нескольким музыкантам, которые профессионально интересовались музыкой прошлого. Так Моцарт его поиграл и был потрясен, Бетховен его поиграл и два года писал музыку а ля Бах. А когда у детей Баха спрашивали про папу, они отвечали, что он был хорошим органистом и никудышным композитором, и называли его хорошим парнем. И возникает вопрос, что за заговор такой против покойного папы? Неуважение? Месть папе за то, что он давал им затрещины, или что-то другое? Первая мысль у меня была, и которую я озвучил в первом фильме «Эффект Баха», что дети делали это сознательно. Они поняли, что дальше за папой ничего нет, и папу нужно забыть, чтобы пустить музыку по другому пути, потому что папу продолжить невозможно. Он – океан. В него все втекло и ничего не вытекает.
Потом я подумал, что это слишком мелко. Я демонизирую детей, хотя в этом что-то есть. Но потом я стал думать, чего же не хватало баховской музыке? Почему после Баха закончилась династия церковных композиторов и органистов? Почему церковь отделилась от композиторов, а композиторы от церкви, причем мгновенно?
 
- Именно после Баха?
 
- Да, после Баха. Дети Баха еще немножко служили церкви, но больше служили государству, губернаторам, палатам, сенаторам. Прежде всего, их должны были оценить не священники, а слушатели, уже не прихожане, а светские слушатели. И произошло это буквально в течение одного поколения. Потому что расстояние между Бахом и Гайдном, детским классиком, совсем небольшое. И возникает вопрос, почему и Гайдн, и Моцарт, и Бетховен, а за ним Шуберт, Шопен и дальше, и дальше, как сговорились? Даже песен про бога нет. Даже, когда Шуберт пишет «Аве Мария», он пишет латинский католический текст, но на стихи практически Вальтера Скотта. «Аве Мария» это поклонение женщине.
А Христос сказал, что глядевший на женщину с вожделением уже прелюбодействовал с ней в сердце своем. Но музыка не могла пойти по пути отсутствия вожделения, отсутствия страсти, она должна была постепенно вырваться из этих рамок. Нельзя петь все время о том, как больно идти на Голгофу. Можно воспеть и глаза женщины, воспеть страсть, желание приласкать эту женщину и т.д. И вот практически после Баха произошел поворот – музыка пришла к воспеванию эроса, аффекта. Она оставалась полной этики, она оставалась совершенно гармоничной. Но Бог стал строителем, Бог стал рабочим, влюбленным в этот мир, который он строил, влюбленный во всех отношениях.
Вы знаете, во время встречи со студентами Международной Школы в Питере, мы несколько часов провели в Эрмитаже. Причем я задумал показать всего несколько картин. В том числе я подвел их к картине Симоне Мартини, гениального художника XIII века. Алтарь был из двух створок. Первая створка «Благовещение. Гавриил» находится в Вашингтонской Национальной картинной галерее, а вторая – в Эрмитаже и на ней изображена Дева Мария. Она рыжеволосая. Как Маргарита, как ведьма. У нее удивительные глаза. Она вроде бы благочестивая, но вместе с тем вы присмотритесь, и увидите, как она безумно, дьявольски хороша. На ней платочек, сквозь который пробиваются рыжие волосы, колени у ней раздвинуты. И это видно, и под хитоном цветная ткань. И эта золотая ткань в виде золотого дождя. А вы помните Данаю? Легенду о том, как Зевс в виде золотого дождя проник в башню к Данае и оплодотворил ее?
Я уверен, что Симоне Мартини связал момент Благовещения с моментом зачатия Данаи. Он был очень просвещенным человеком, он был другом Петрарки. А Петрарка – это эпоха Возрождения. Мы долго смотрели и не верили своим глазам, это было просто потрясение. Потому что не было необходимости в этой цветной рубашечке под хитоном, в этом треугольничке. Когда ноги раздвинуты, и вы видите кусочек золотого дождя. Это феноменально. Просто посмотрите на эту работу, и вам все станет понятно. Так вот, в искусство всегда внутрь проникала эта античная идея – поклонение эросу. И даже сам Сократ встретился с великой весталкой, которая научила его эросу, как великой идее. И сын повитухи Сократ говорил, что у него с мамой одна профессия – она принимает роды у женщин, а он принимает роды у мужчин. Что он имел в виду? А он имел в виду эрос как великое духовное начало. А это значит, что две души через эрос, через проникновение в мысли друг друга, продвигают мыслительный процесс человечества дальше.
 
- Какие замечательные слова! Мне тоже в процессе размышления нужен собеседник. Тогда я могу дальше пройти.
 
- Вы знаете, что говорит Юрий Либерман? Он говорит хорошую и простую вещь – все что в тебе, абсолютно неинтересно. Интересно только то, что между тобой и другим человеком. Важно то, что между нами. То же самое, когда мы строим мост. Сам факт строительства моста непонятен – стоит ли, нужен ли? Куда по нему ехать – вот вопрос, то есть, что с чем соединяет этот мост. Если он соединяет человека и концертный зал, где звучит Моцарт, или с картинной галереей, где висит Симоне Мартини, тогда понятна функция моста. Или другая функция – побыстрей приехать на работу, заехать в магазин, купить еды, чтобы восстановить организм и опять работать. Так вот, мы должны понять, что в конце каждого моста, конечной целью каждой души в своем общении души с душой является эстетическая цель. И если этой эстетической цели нет, то всякое движение бессмысленно.
Спасибо, Михаил Семенович, за этот интересный разговор.
 
Автор: Елена Краснова
(февраль 2012г.)
 
 
 
 
 

Михаил Казиник: Классическая культура всегда обращена к личности!

 
 
Обладая большим количеством музыкальных наград и являясь членом совета по Нобелевской премии, Михаил Казиник умудрился возродить интерес к классической музыке. Билеты на его лекции разлетаются, как горячие пирожки, несмотря на взрослые цены. Почему?
Его логика парадоксальна, и дает новый взгляд на привычные вещи и явления. Он доказывает на первый взгляд абсурдные вещи. Почему? Его лекции на радио «Серебряный Дождь» - музыкальные расследования покруче, чем расследования Шерлока Холмса.
Михаил Казиник, как Фигаро. Его поймать практически невозможно. Несколько дней назад он был в Риге, сегодня в Стокгольме, завтра в Италии, а через несколько дней – в Москве. А каким должен быть темп жизни человека, который разрушает стереотипы и снимает шоры с глаз миллионов людей? Правильно, интенсивный.
 
 
Михаил Казиник
 
- Михаил Семенович, как рассказать нашим читателям, кто вы?
 
- Меня часто называют настройщиком человеческих душ. Ведь творения искусства всегда, будь то литература, музыка или поэзия – это вибрирующий источник энергии. Но большинство людей, к сожалению, по разным причинам, похожи на испорченные приемники, не настроенные на волну творений искусства. У меня задача - настроить, отремонтировать и проверить в действии.
Сотрудничает с российскими радиостанциями "Орфей", "Серебряный дождь", ТВ каналами (ТВЦ, Дождь) и печатными изданиями. Создал цикл из более чем 70 фильмов "В свободном полете или Ad libitum", посвящённых мировой музыкальной культуре.
 
Автор книги "Тайны гениев, или Книга для людей с ещё не потерянной генетической памятью". Проводит ежегодные конференции врачей на острове Готланд и в Стокгольме и мастер-классы для бизнесменов.
 
- В вашем чемодане лежит маленький глобус. Значит, поле вашей деятельности - вся планета Земля?
 
- Конечно. Ведь наша Земля не такая уж большая. Я пытаюсь охватить как можно больше людей, которые по тем или иным причинам оказались обойдёнными счастливой возможностью понимания и наслаждения искусством. И нам дано достаточное количество лет, для того, чтобы пустить корни и сформировать личности, которые впоследствии смогут передавать другим умение воспринимать творения искусства.
Мне пишут много писем. Не так давно я получил послание с замечательными словами: «Наш шестнадцатилетний мальчишка, с которым всегда были проблемы, подсадил всю нашу семью на Ваши передачи. Более того, он побежал за Достоевским, скупил все записи Баха и теперь в нашей семье все изменилось. У нас больше нет проблем отцов и детей, потому что перед искусством, как и перед Богом, все равны. Ведь в искусстве нет ни отцов, ни глупцов, а есть Вечность».
Как только появляется Искусство, становится смешно говорить о жизни и смерти, о переходном возрасте или о пенсии. Потому что человек перед искусством не имеет ни возраста, ни социального статуса.
 
- Когда Вы поняли, что быть настройщиком человеческих душ – Ваша миссия?
 
- В пятнадцать лет. Я встретил одну замечательную женщину. Она была поэтом. И она мне сказала: «Идите к людям, у Вас получится. Вы – можете!». Свои первые встречи я провёл в Ленинградском Университете. А затем было много встреч - в институтах, школах, заводах и… даже в тюрьмах.
- ???
- Да, мне очень захотелось выступить в тюрьме. И мне пошли навстречу. В городе Витебске я был в разных тюрьмах и читал там лекции. И многие заключенные после лекций подходили ко мне и говорили: «Если бы у нас была возможность услышать это раньше, никакой тюрьмы бы не было». Так что у меня накопилось много воспоминаний. Но я не собираюсь писать мемуары, на них у меня времени нет. Я должен писать книги и готовить программы.
 
- Но ведь воспоминания важны для каждого?
 
- Благодаря моему опыту у меня появилась система, с помощью которой можно переделывать взаимоотношения между людьми, народами и, даже, целыми государствами.
 
- В чем же ее суть?
 
- В системе образования. Прежняя система образования, возможно, и была идеальной для прошлого века - без интернета и с минимумом теле- и радиоканалов. Но сейчас, благодаря интернету, мир стал единым, произошел информационный взрыв и количество информации удваивается каждые три года. Сегодня говорить о наполнении ученика информацией не только смешно, но и глупо. Клиповая система образования прошлого века устарела. Учить сегодня нужно не разрозненными фактами, а выработкой умения мыслить и ориентироваться в этом бурном потоке информации.
Поэтому я решил опробовать свои идеи на примере маленького городка Выксы и предложил школьным учителям иную систему преподавания. Фонд «Участие» подготовил все условия для проекта. Пообщавшись с учителями на конференции, я дал им задание. И учителя рассказывают мне о результатах. У них блеск в глазах, им так это понравилось, и, как мне кажется, они увидели, что, действительно, могут построить другую школьную систему.
 
- Что же должно измениться?
 
- Всё. Прежде всего, школа должна перестать быть клиповой, где учитель географии читает свой предмет 45 минут, учитель истории – историю 45 минут и так далее. Получается странная вещь. В этих фактах нет системы. А ведь география – это место, история – это время, а культура – это наполнение места и времени. Несколько педагогов одновременно будут вести предмет, который одновременно изучают все старшеклассники. И на уроках предлагать ученику ключи к пониманию законов жизни и мироздания, усвоив которые они будут достойными и образованными людьми. Вдумайтесь, мы отдаем своих шести-семилетних детей в школу на двенадцать лет, и что получаем в результате - после того, как по шесть часов в день много лет подряд специалисты занимались ими? Мы часто получаем необразованных детей с больной психикой и, что самое страшное, ненавидящих процесс обучения . Значит, школа в том виде, в каком она существует сейчас, устарела.
 
- Одна из любимых тем для россиян – это как раз реформа школьного образования.
 
- Ее пытаются изменить те же самые люди, которые уродовали школу из поколения в поколение. Они выбрасывают ряд важнейших предметов, главных предметов бытия, всего, что выстроено от Сократа до Канта, выбрасывают слово, концепцию, риторику, то есть все то, на чём благополучно существовали цивилизации. Теперь главным предметом станет «Россия в мире». Какой же это предмет? Достаточно выйти на улицу, и сразу станет ясно. А затем для сравнения поездить по миру. Тогда станет совсем ясно. Если вести этот предмет честно, то это будет самый страшный предмет в истории человечества. И вот эти дети из этой России должны будут что-то выбирать. И они уж точно выберут! Многие дети сегодня уже ездят по разным странам, у них есть возможность сравнивать.
Россия сильна не уровнем жизни, не качеством квартир и автомобилей, и даже не чистотой улиц. Она велика Духовностью, творческим вкладом в духовную копилку человечества. То, что мы сделали в области культуры литературы, музыки, философии в течении 19 века и начале 20 века - уникально. Но я прекрасно понимаю, что предмет «Россия в мире» не об этом. Ибо ЭТО как раз выбрасывают из образования.
Если полагать, что это делается сознательно, может развиться паранойя. Лучше считать, что люди, участвовавшие в разработке, просто не образованны. И это страшно. Они получают невиданную власть. В России власть не только инфернальна, но и сексуальна. И это существует уже не менее тысячи лет.
 
- По поводу инфернальна – все ясно. А что вы подразумеваете под словом «сексуальна»?
 
- В России власть не сотрудничество, а владение. Чисто феодальное, с правом первой ночи. Эта власть владеет всем: всеми людьми, всеми заводами, всей землей и ее ресурсами. Это владение полное и абсолютное. Все эти мигалки, когда ты уступаешь дорогу, когда ты поклоняешься и с болью в животе идешь к самому маленькому чиновнику, потому что у него право тебя иметь. Это зловещая сублимация эротизма, полового акта, при котором вы – абсолютно пассивный участник, вы не хотите, но они вас хотят, и вы вынуждены быть в пассивной близости с ними. Они же все время о себе напоминают. Ни в одной стране мира никто так много не говорит о политике! Это бессмысленно, ведь существует масса других тем: можно говорить о путешествиях, погоде, природе, мужчинах, женщинах, литературе и искусстве. Но постоянно муссировать несколько политических имен - это же болезненность и сексуальная озабоченность. Словно страна не может и дня прожить без своих парламентов и властных структур.
Помню, лет пятнадцать назад я проводил экскурсию для своих шведских учеников. Мы стояли в Кремле около Царь-Колокола. Вдруг выбежала милиция и начала нас толкать. Шведы, даже дети, - свободолюбивая нация, к ним никогда никто не имел права прикоснуться. Они были в шоке. Их начали оттеснять за колокол подальше от края дороги. Ехал кто-то важный! Мои шведы были настолько потрясены, что у них пропал дар речи.
А теперь другой пример из моей жизни. Около десяти лет назад я выступал в одном городе, недалеко от него километрах в 150 родился очень известный художник, и мне предложили туда съездить. Мне очень хотелось, но я боялся опоздать на концерт. Меня успокоили, и пообещали, что поездка будет быстрой. Так и получилось. Меня посадили в машину одного из влиятельных чиновников, и мы поехали со скоростью 180 км/час по очень узкой дороге. Стекла в машине были тонированные. И я мог видеть вереницы транспорта, остановленных на обочине, и милиционеров, стоящих по всему пути под козырек. Чувства это я не могу забыть до сих пор. Мне показалось, что наш автомобиль - огромный фаллос, который пронзает без разрешения всех и все. А все, что вокруг, – это сплошное лоно, в которое я вторгаюсь без всяких прав. Когда мы добрались до места, и хлебосольные хозяева поджидали меня с накрытыми столами, скажу честно, мне кусок не лез в горло. Мне ничего не нравилось - ни бассейны, ни суета вокруг меня. Так меня эта власть над людьми удручила. Я совершенно другой человек, и мои ценности лежат в других плоскостях. Но ведь во всей России эта картина повторяется. В этом вся нелепость.
 
- А как вы объясните огромный интерес состоятельных россиян к классической музыке, театру и выставкам? Что за духовный голод вдруг проявился?
 
- Думаю, что сейчас все обернулось фарсовой стороной. Узнав, что приобщение к культуре, в частности к классической музыке, есть один из признаков принадлежности к избранной группе людей, все и захотели стать такой группой. Когда ты – попсовик, ты - конвейерный человек. И работа у тебя – один конвейер. Классическая же культура всегда обращена к личности. А личность вообще не зависит от работы. Есть в нашей стране такой опыт, и все то, что падает в русскую купель, сразу обретает противоположный статус. Как Губерман писал в своих «Гариках на каждый день»: «Мне Маркса жаль, его наследство упало в русскую купель, где цель оправдывала средства, а средства обо…ли цель».
 
- Как вы вообще относитесь к России?
 
- Я безумно люблю свою страну и свой народ. Я уже почти не контактирую с Западом, хотя живу именно там. Мне кажется, что сейчас надо делать все возможное для своей страны, чем я очень активно занимаюсь. Интерес к моей деятельности есть. Но, к сожалению, все раскручивается крайне медленно. Я же не бью же
нщин ногами и не меняю их. Если б я менял женщин на каждом шагу, тогда бы я бы интересен гораздо большему количеству людей. Но поскольку я живу всю жизнь с одной женой и никогда не бил ни женщин, ни мужчин - ни руками, ни ногами, - то я не представляю никакого интереса для российской прессы.
 
- Как выбираете темы для своих выступлений? В начале апреля у вас будут три концерта-лекции в Политехническом музее.
 
- Я приезжаю в Москву с концертами по два раза в год, и на этот раз состоится уже мой четвертый визит. Начинали мы с моим продюсером Юлией Брук с простого: стилей, направлений, разных эпох. Теперь мы пошли глубже. Моя первая лекция называется «Космос Мусорского». Если бы я с этого начал, сомневаюсь, что ко мне кто-нибудь пришел. А теперь уже все знают, что «Космос Мусоргского»- это не просто концерт, а это погружение в уникальные знания. Мусоргский не только самый яркий изо всех участников творческого объединения «Могучая кучка», он – сверхгений, и через всю свою жизнь, ужасы, кошмары и болезни, пронес свою посвящённость. Его цикл «Картинки с выставки» – это одна из величайших космогонических теорий. Для меня Мусоргский – целое явление. И не только музыкальное. Это явление культуры, философии, астрономии, космогонии. А играть будет феноменальный пианист Андрей Шибко. Он, как и многие большие музыканты, выступает преимущественно на Западе.
Следующий концерт состоится 3 апреля. В нем примет участие пианист Вячеслав Зубков, которого я встретил в Киеве. Мне было достаточно послушать несколько нот, и я подумал: «Как много талантливых людей у нас пропадает». Он лауреат разных музыкальных конкурсов, но совершенно не распиарен. Уверен, что публике на этом концерте будет трудно усидеть в кресле. Ведь программа посвящена Листу, которому в этом году исполняется 200 лет. Это будет ощущение, словно мы вызвали дух Листа. А третья программа – об истории квартета. Мы с моими слушателями уже дошли до такого высочайшего уровня! Когда композиторы писали симфонии, то эти произведения были самым демократичным жанром. В своей Девятой симфонии Бетховен обратился к миллионам, точно зная, что эти миллионы его услышат. Иначе нет смысла обращаться. Симфонии – огромный зал, большое количество музыкантов, это – декларация! А квартет – это творческая лаборатория композитора, где он может показать самые глубокие чувства, опробовать экспериментальные идеи, интересные для него и для небольшого количества людей.
Это будет третья встреча, и она демонстрирует мое доверие к слушателям, я вижу, что они настолько глубоки, что я могу себе позволить такой доверительный тон. Наше путешествие в жанр начнется с квартетов композиторов Венской Классической Школы и закончится камерной музыкой одного из гениев ХХ века Дмитрия Шостаковича. Я позиционирую свои концерты как необычные. И поэтому провожу я их в Москве в самом необычном зале – в Политехническом музее, в котором когда-то находился центр культуры, здесь читали свои стихи Рождественский, Вознесенский, Ахмадуллина. А раньше – Блок, Ахматова, Маяковский.
Я позиционирую свои концерты как продолжение культурных традиций того времени.
 
- Вы не только увлекательный эрудированный рассказчик. Но зачастую Вы по-новому говорите о самых известных фактах. Ваша логика с обывательской точки зрения парадоксальна.
 
- А вы знаете, что вся сказка «О царе Салтане» закодирована на число 3? Мало того, что Пушкин пишет гениальную сказку с гениальной идеей, так он еще устраивает и потрясающие математические игры! Начиная с трех девиц под окном. Три – во всем! Три действия, три путешествия, три превращения Гвидона и три чуда. А тридцать три богатыря? Даже, когда князь Гвидон открывает бочку, идет такой текст: «Вышиб дно и вышел вон!» три удара на трех звуках «в». Лук делается из трех движений. Сделано феноменально, легко и красиво! А три полёта Гвидона? Когда нужно было лететь в четвёртый раз, то Гвидон «с женой остался». И всё, чтобы не нарушить триединство.
Но ведь все искусство – это великая игра! Великая музыка – она легкая и гармоничная, она общается с космосом. Если же в ней появляются жесткие аккорды, то это выходы в другие пространства, это путь из депрессии к счастью. В Патетической сонате Бетховена патетического лишь – несколько секунд. А потом после ля бемоля вверху и си бемоль в басу - переход в чудное движение, в эмоцию и активность.
Все великое искусство – радостно, потому что оно знает Вечность. Оно побеждает смерть и очень совершенно по своим структурам. Искусство не может быть серьезным, потому что мы играем в игры с богами. Да, это так! Человек осмелился играть в игры с богами. Как Пушкин, Моцарт или Бах. Это великие божественные игры и человек, внимающий им, велик и высок.
 
Лариса АЛЕКСЕЕНКО«Новости шоу-бизнеса NEWSmusic.ru»
 
 
 
 
 
№ 3(19) 2010
 

Михаил Казиник: "Музыка дает веру в бессмертие..."

 

Еремеева Елена

 
Скрипач, поэт, писатель, педагог, теле- и радиоведущий, режиссер... В этом необычном человеке переплелось такое множество талантов, что сегодня трудно сказать, что в нем доминирует. Неугомонность творческой натуры не позволяет ему стоять на месте. Михаил Семенович Казиник постоянно путешествует, едва ли не каждый день, открывая для себя новые уголки мира, новых людей, новые грани искусства и новые формы общения. Поэтому неудивительно, что именно он стал главным вдохновителем и создателем Международной творческой школы, первые уроки которой прошли в Крыму в середине нынешнего лета. Форум объединил и познакомил более 50 человек, приехавших на Черноморское побережье из России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Интересные концерты и мастер-классы не оставили равнодушными никого из участников. Но самое главное, что после такого общения люди стали по-иному воспринимать не только окружающий мир, но и поэзию, музыку, живопись.
 
- Михаил Семенович, расскажите, как прошли Ваши творческие уроки на Черноморском побережье?
- Пансионат, где проходил первый творческий слет, расположен вдалеке от туристических троп, всякого рода продавцов и покупателей. Мы оказались в степи, а рядом - чистейшее, как и тысячи лет назад, море, запах степных трав и полное отключение от любой информации извне. Мы оторвались от политики, от больших и малых катастроф, от черных пиаров, от невыносимо глупых шоу и мыльных опер, от троянских программ и вирусов, которыми сегодня масс-медиа обильно снабжает наш мозг.
В пансионате были телевизоры, но участники форума о них попросту забыли. Ведь с нами были музыка, поэзия, философия. А еще - рояль, проигрыватель, экран. И общение. Около 20 часов в день. Живая музыка и общения начинались еще за завтраком, а заканчивались на рассвете. И произошло чудо. Наступил момент истины: глаза в глаза, чистота, «звездное небо над нами - нравственный закон внутри нас» (Кант). Мы осознали КТО мы на этой Планете.
Разлука оказалась тяжелой. Единственное утешение, что расставание будет недолгим, и мы продолжим контакты через все возможные средства. Я рад, что сила, с которой мои «школьники» воспринимали музыку, была доселе невиданной. Но главное, что каждый звук проходил в глубину сердца. И еще одна радость. Все приехавшие в школу, оказались состоявшимися личностями, независимо от возраста и профессии. Даже дети, которых родители взяли с собой, стали прекрасными слушателями.
Витебск - город детства, город-сказка
- Михаил Семенович, скажите, кто и что помогает Вам в жизни, что помогло в формировании Вашей личности? Какова роль родителей в Вашем становлении?
- Детство мое прошло в Витебске - городе русской интеллигенции. Когда в Витебск хлынула столичная интеллигенция из желания сменить обстановку, климат, в городе появилась целая плеяда выдающихся людей - Иван Соллертинский, Казимир Малевич, Виктор Лагин. Ну и, конечно, здесь жил Марк Шагал... И это только верхний слой. Кроме прекрасных людей в городе были церкви, костелы, синагоги, где постоянно звучали и хоры, и органы. Это был настоящий город-сказка! В детстве я повстречал там многих людей старой интеллигенции, и знакомство с ними - безусловно, одно из важных слагаемых моей личности.
А мои родители просто совершили подвиг. Ведь их жизнь пришлась на время войны, затем тяжелые послевоенные годы, но они старались дать мне всестороннее образование, воспитывая меня в духе творчества, с самого раннего детства водили на концерты, художественные выставки, читали классику. Я и сейчас хорошо помню и Домский собор в Риге, и симфонические концерты в Витебске и Дзинтари, и восторженные детские впечатления от встречи с шедеврами Эрмитажа и Русского музея. Но, пожалуй, самым важным фактором для формирования моей личности стали бурные обсуждения концертов и эта поистине удивительная атмосфера общения. Затем родители отдали меня учиться музыке. Я помню, как среди послевоенной бедности проявлялась духовность поляков, русских, белорусов, евреев, литовцев, латышей. В этой многогранности и перекрещивании культур формировалась единая и богатая культура, которой можно гордиться.
- Ваши родители были музыкантами?
Моя мама - юрист, а папа занимался разработкой приборов для военных самолетов. Работа у отца была ответственная, я помню напряженность и атмосферу стресса, в которой он всегда жил. Но папа с детства играл на скрипке и мандолине, это помогало ему на время отвлечься и снять напряжение после сложной работы. Кстати, мой дедушка по линии матери тоже играл на скрипке. Поэтому первое знакомство с музыкой началось для меня буквально с пеленок.
«Человек должен учиться чувствовать...»
Михаил Казиник - постоянный ведущий на радио «Серебряный дождь» и «Орфей». Его эфиры пользуются неизменным успехом. Секрет прост: такие программы близки рыцарскому духу последних из могикан, повествующих о вечных ценностях. Михаил Казиник напоминает нам о духовных истинах, которых потерялись в суете современного нестабильного мира.
- Михаил Семенович, скажите, Вам интересно жить, открывать новое? Сегодня большое количество людей умирает от скуки и деградирует. Как научить их жить по-другому, пробудить интерес к прекрасному?
- Это большой и сложный вопрос. Я - счастливый человек. Убежден, что открытие нового - единственное, что стимулирует жизнь, иначе человек умирает духовно. Я рос в среде русской интеллигенции, впитав в себя не только ее речь, но и ее дух, ее принципы общения. Может быть, именно поэтому я очень болезненно воспринимаю резкий контраст между жизнью в годы моей юности и сегодняшним днем. К сожалению, люди из моего детства начали уходить из жизни в 60-е и 70-е годы. Вместе с ними уходил тот неповторимый строй речи, мышления, закон нравственности. Люди, которым сейчас по 30-40 лет, не поймут моей печали. Они даже не догадываются, что именно они потеряли. То, что многие сегодня воспринимают как глубину, для меня, увы, часто плоский уровень или упрощенный вариант мышления в сравнении с прошлым.
И все-таки самое страшное сегодня то, что большинство людей умирает не от старости и болезней, а от осознания, что впереди у них нет этого нового удивительного дня. Вся нынешняя дикая попсовая жизнь не имеет ничего общего с той настоящей жизнью, которая, на мой взгляд, должна быть у человека. Вспомните Пушкина - человек должен носить в себе «магический кристалл», учиться чувствовать, открывать для себя искусство.
- С 1991 года Вы постоянно живете в Стокгольме. Почему Вы решили уехать из России?
- А я никуда и не уезжал. Просто 19 августа 1991 года, когда в России произошел путч, я находился в Швеции. Признаюсь, что события, происходившие тогда в России, меня сильно рассердили, и именно тогда я подписал контракт, который не подписывал целых три года. Не подписывал, поскольку ждал перемен в стране и даже отправил наивное письмо Михаилу Горбачеву, спрашивая: «Почему Вы делаете все наполовину? Ведь нельзя перепрыгивать пропасть в два прыжка. Полумеры страшны». Никакого ответа на свое письмо я, естественно, тогда так и не получил.
Но вообще-то рассуждения о месте жительства - это все советские предрассудки: Тургенев и Гоголь почти не жили в России, но по сути они никуда не уезжали из нее. Что же касается Швеции, то я бы сравнил ее с красивой и очень уютной морской раковиной, в которую я могу спрятаться, когда захочу.
«Русские люди умеют любить...»
- Великих композиторов минувших эпох их современники не считали таковыми. Кого из нынешних композиторов Вы относите к разряду великих?
- Надо признаться, что издревле ругали не только композиторов. Задумайтесь: название большинства художественных стилей - ругательства. Барокко по-русски мягко переводится как «причудливый, странный». Но это - мягко. А эквивалент этого слова в русском языке куда грубее - «дурашливый». Импрессионист - «впечатленец», готика - «варварство», даже слово «романтик» означало - ушедший от жизни бесплодный мечтатель. Вы спросите, почему? Да потому, что искусство на самом деле обитает вне времени. Оно - космично, у него - прямой контакт с Богом, а люди живут в конкретном времени и данном пространстве. Что же касается «золотого» композиторского списка, то могу сказать точно: Россия в XX веке пополнила список имен великих композиторов, прежде всего, двумя именами. Это Сергей Прокофьев и Дмитрий Шостакович. Возможно, еще - Гия Канчели. Уверен, значительную роль может сыграть некоторая музыка Альфреда Шнитке. Во всяком случае, его Первый кончерто гроссо обязательно войдет в золотой фонд мировой музыки. Будем надеяться, что человечество дорастет и еще до одного явления в музыкальном мире - Алемдар Караманов. О судьбе этого удивительного человека я снял двухсерийный фильм. Картина недавно демонстрировалась на одном из телевизионных каналов России, но глубокой ночью.
- Ваши концерты проходят в разных городах России и за ее пределами. Скажите, есть ли разница в восприятии Ваших выступлений публикой за рубежом и в России?
- Разница есть и она огромна. Дело в том, что русские люди умеют любить. Что же касается западного зрителя, то он, безусловно, может быть вежливым, приветливым и даже благодарным, но при этом совершенно не умеет любить. А русские, если они, конечно, почувствовали тебя, поверили тебе, любят всей душой и дарят тебе свою энергию любви.
- Вам приходится много ездить. Вы наверняка общаетесь с соотечественниками. Скажите, они такие же, как люди, живущие в России, или другие?
- К великому сожалению, они другие. И, что самое печальное, многие из них уже теряют часть прекрасных качеств, присущих именно русским людям. Ведь быть русским - значит, быть высокодуховным человеком. А это значит - не просто интересоваться культурой, но и жить в ней.
На сегодняшний день можно выделить два типа наших соотечественников за рубежом. Первый - люди, понимающие, что русской культурой можно и нужно гордиться. Но есть и другой тип - люди, которые стесняются быть русскими. Вот с ними совершенно неинтересно ни обсуждать что-либо, ни заключать договора, ни общаться.
Россия - это моя страна
- Почему Вы все время возвращаетесь в Россию? Что она дает Вам в творчестве, жизни? Что вообще Россия значит для Вас?
- Такие люди, как я, немного странные. У них все не так, как у всех. Видно от того и отношения с Россией у меня непростые. Казалось бы, сколько унижений и грязи, сколько боли и страданий причинила мне страна, в которой я родился и вырос. Но я люблю ее. Россия - это моя страна. Правда, это вовсе не означает, что любовь моя слепа. В ней есть чувство боли, но я пытаюсь сделать все, что смогу, чтобы вытащить людей из той глубокой пропасти, в которую их толкают много десятилетий.
- О чем Вы мечтаете и какой хотите видеть Россию?
- Опыт истории показал, что мы не особенно талантливы в производстве компьютеров и автомобилей, в достижении хотя бы среднезападного уровня жизни. То, что для многих стран просто, для нас создает проблемы. Но это не показатель нашей несостоятельности. Мы прославились тем, что в течение всего XIX века дарили миру величайшую по духу музыку, литературу, философию, мышление. И даже в XX веке, несмотря на невиданные потрясения, Россия дала миру величайших композиторов, которых я уже называл, поэтов - Ахматову, Цветаеву, Пастернака, писателей - Булгакова, Платонова, Зощенко, и великое множество блистательных музыкантов-исполнителей и талантливейших актеров. И еще. Мы подарили миру особую раскованность общения и способность к дружбе, которую я условно называю «русское купе». Это когда четыре случайно встретившиеся в поезде человека за сутки становятся ТАК близки друг другу, что готовы плакать при расставании. Западный мир не знает ничего подобного: они - другие и даже если попытаются подражать нам, то из этого ничего не получится. Общение - это наша особенность, это особенность нашей ментальности. Иногда мне кажется, что ту Россию, о которой мечтаю, я, увы, могу не увидеть, ибо она сейчас на пути удаления от прежней духовности.
- Вы получили музыкальное образование?
- Да, у меня музыкальное образование. Но я абсолютно убежден, что главное образование было получено не в академиях и не в школах, а от людей, которых мне посчастливилось встретить - это круг А. Ахматовой, И. Бродского, В. Кривулина. Теперь таких людей уже нет.
- Ваш сын Борис скрипач. У Вас двое внуков. Вы хотите, чтобы они стали музыкантами?
- Борис хороший музыкант, он достаточно богатая личность. Я много гастролировал, и его формированием и воспитанием занималась моя жена - Татьяна. Она сделала все, чтобы Борис стал профессиональным музыкантом. Но мечтать о том, чтобы мои внуки стали музыкантами? Это не обязательно. Сейчас в мире так много разнообразной деятельности, можно найти себя в любом творчестве. Но я хочу, чтобы они стали музыкально образованными людьми. Ведь музыка создана для человека, музыка развивает человека.
«Я мечтал стать... керосинщиком»
- Вы избрали такую профессию, которой не обучают ни в одном вузе мира. А кем Вы мечтали стать в детстве, и что помогло Вам найти тот путь, которым Вы сейчас идете по жизни?
- В детстве я мечтал стать... керосинщиком. Папа возил меня на саночках на площадь, расположенную возле базара, где мы час, а то и два стояли в очереди к керосинщику, который каждому наливал керосин в бидон. Как я тогда ему завидовал! Я тоже хотел отмерять керосин такой же литровой штукой, как у него, и наполнять бидоны жидкостью, которая даст людям тепло, свет и пищу.
Потом я мечтал стать шофером. Но все изменилось в детском саду, где музыкальным руководителем была Мария Борисовна Савицкая (кстати, бабушка Александра Рыбака). Мы с ней очень любили друг друга. Это именно она сказала моим родителям, что меня надо учить музыке.
Родители послушали ее. Получается, что Мария Борисовна сыграла важную роль в том, что я стал музыкантом. Но вскоре понял, что не смогу играть для нескольких сотен или тысяч избранных, а должен, просто обязан, сделать музыку доступной большему количеству людей. Как только я это осознал, а мне было тогда 15 лет, то прочитал свою первую лекцию студентам музыкального училища о Бахе и Эйнштейне. Затем - о Чайковском и Пушкине.
Так я стал скрипачом-исполнителем и лектором одновременно. Получается, что не я избрал профессию, а она избрала меня. Я всегда мечтал о том, чтобы человек глубоко чувствовал музыку, которую он слушает. Я и сейчас стараюсь сделать все, чтобы люди поняли: музыка - это важнейшая часть мира, цивилизации. А великая музыка - это космические вибрации, передаваемые нам через гениев - тех, у кого не зарос духовный родничок, посредством доступных нам земных вибраций. К сожалению людей, понимающих такую музыку, в России сейчас немного. Но самое страшное, что сегодняшняя попса убивает и взрослых, и подростков, и детей.
«Искусство - это моя жизнь»
- В чем Вы видите смысл жизни?
- В том, чтобы защитить как можно большее количество людей от самого страшного нашествия - конвейерной культуры, попсовости мышления, рабской ментальности. К сожалению, в сегодняшнем мире немало людей, страдающих от пустоты этого скудного мира. И это в то самое время, когда рядом - великие бессмертные космические игры, безграничность музыки Баха и Моцарта, творений Гете и Данте. А еще - космические фуги и грандиозные, зашифрованные в словах, мысли.
И весь этот сказочный мир полон жизни, божественного юмора, духовного движения. Этот мир бесконечен, как мироздание, стремителен, как движущиеся галактики. Но, к великому сожалению, большинство людей проживут жизнь без этого фейерверка. Так вот, свою главную задачу я вижу в том, чтобы охватить как можно большее количество людей, открыть им глаза на прекрасный мир искусства.
- Скажите, а что лично Вам дает музыка?
- Музыка дает веру в бессмертие. В такой степени этого не дает ни одна религия.
- У Вас есть ученики. Кто они?
- Все мои ученики-скрипачи в Швеции добились хороших результатов. Они сегодня играют в ведущих коллективах и на ведущих сценах. Тут у меня стопроцентный успех. Но чтобы подготовить одну такую группу, мне потребовалось восемь лет. Я не хочу тратить еще восемь лет на следующую группу, но мечтаю «создавать» учеников в более широком смысле.
- Вы имеете в виду последователей? Так может, имеет смысл открыть Школу, способную готовить просветителей?
- Такая Школа просто необходима. Нужна Школа нового типа, Школа будущего. В ней должны преподавать люди, для которых эпоха Возрождения - не просто понятие. А вот школа клипового мышления должна уйти в небытие ... как кусок географии страны, оторванный от ее истории, литературы, музыки, живописи, философии... География - это место, история - время, а искусство и мысль - наполнение. Именно такую Школу, Школу, где все гуманитарные предметы будут связаны единой цепью, я и хочу создать.
Но для реализации этого проекта мне нужны люди, готовые это воспринять. Понимаю, что с моим уходом эти идеи надолго забудутся. Именно поэтому сегодня я готов создать такую Школу и воспитать педагогов иного типа. У таких педагогов не обязательно должно быть нынешнее педагогическое образование, ибо оно может сыграть консервативную роль. Но в то же время эти педагоги должны обладать определенной глубиной. Словом, это должны быть люди иного мышления.
Я понимаю, что осуществить такой проект сегодня в России будет непросто, так как необходимо бороться с невероятной консервативностью. Но я верю в талантливых людей и спонсоров, которые откликнутся. Кроме того, я искренне верю в поколение, которое захочет жить в творчески яркой, образованной стране.
- Каково, на Ваш взгляд, состояние образования в России и музыкального образования, в частности? Каких реформ оно требует?
- Необходимо пересмотреть всю систему школьного и в том числе музыкального образования. Ведь нынешняя гуманитарная школа находится в состоянии полного банкротства. Сегодняшняя школа, формирующая клиповое сознание, уже невозможна, потому что в ней нет главного - комплексного подхода. В ней нет понимания, что читать историю Англии отдельно от Шекспира и Мильтона, Норвегию - отдельно от Ибсена и Грига - бессмысленно. Ибо подлинная история Англии - Шекспир, а Италии - эпоха Возрождения. В настоящее время я разработал принципиально иной тип урока, но для этого необходимо срочно начинать формирование учителей.
- Чем Вы увлекаетесь помимо музыки?
- Меня часто спрашивают, как я все успеваю: писать стихи и книги, давать концерты и читать лекции в университетах, играть на скрипке и фортепиано, вести радиопередачи и снимать фильмы об искусстве. Что я могу на это ответить? Я постоянно работаю в одной сфере - сфере искусства. Ни один из видов моей деятельности не выходит за ее рамки. Искусство - это моя жизнь. Поэтому у меня нет даже хобби.
- Расскажите о Ваших ближайших планах?
- Весной при полном аншлаге прошли три вечера с моим участием в Фонтанном доме в Санкт-Петербурге, поэтому осенью я планирую организовать подобные встречи в городе на Неве. В ноябре 2010 года с одним из лучших пианистов наших дней Алексеем Ботвиновым я проведу четыре исторических концерта в Москве. Для зрителей это будет встреча с тремя веками музыки, представленными на четырех вечерах. Кроме того, в Москве пройдут мои мастер-классы. А впереди еще Челябинск, Екатеринбург и другие города России. Словом, планов столько, что я буду просить у неба продления жизни еще хотя бы лет на 30. Но мой главный план - пригласить целое поколение россиян в новую Школу.
- Спасибо за беседу. Удачи Вам и исполнения задуманного.
P.S. В Москве вышло четвертое издание книги Михаила Казиника «Тайны гениев», где он раскрывает читателю коды к восприятию духовного, творческого, художественного мира, и энергия автора, переданная через строки, становится энергией, заряжающей души. Задача книги - обратить внимание на культуру и искусство, как основополагающую цель и смысл Бытия. Написана книга очень увлекательно. Автору нетрудно было представить своих читателей, угадать их реакцию и определить тему возможной дискуссии. Многие люди и, что особенно важно, подростки, после чтения «Тайн гениев» потянулись к музыке Баха, картинам Рембрандта, «Маленьким трагедиям» Пушкина, поэзии Пастернака, книгам по философии. А некоторые, дочитав книгу, тут же опять берутся перечитывать ее, открывая для себя новые тайны волшебного мира искусства.
 
Источник: www: inieberega.ru/node/273